Бывший нападающий: «С тех пор как я начал говорить об этой истории, я чувствую себя лучше. Хочу помочь людям распознавать ситуации насилия, а женщинам – заявлять о них.»
С какой стороны подойти, чтобы рассказать об Андреа Карневале? Бывший футболист, ныне руководитель и главный скаут «Удинезе» (клуба, которому он благодарен за то, что они поддержали его в трудный период жизни), нападающий, завоевавший два чемпионских титула с «Наполи», выразивший сочувствие Франко Барези («Настоящий чемпион, я с ним»), много забивавший и часто появлявшийся на страницах светской хроники. Ребенок, который много плакал, и человек, который простил самое страшное преступление. Он смог рассказать об этом, изложив все в своей книге «Судьба бомбардира» (Destino di un bomber). Теперь он ведет борьбу против фемицида и домашнего насилия, чтобы больше женщин не погибали, как его мать, и чтобы не было больше сирот, подобных ему. Вот уже полтора года он живет этой новой жизнью, став рупором для тех, кто не может найти свой голос, и привлекая внимание к актуальной теме, которая оставила отпечаток на его существовании пятьдесят лет назад: «истории ребенка, который видел, как его мать умерла, убитая отцом с помощью топора.»
ВИДЕО: Клементино: «Как я сказал Пеле, что Марадона лучше его»
Что значит рассказать об этом ужасе?
«С тех пор мне стало легче. Со мной связалась ассоциация `Телефон Доверия для Женщин`, и с тех пор я встретил много женщин под защитой, и все это очень меня тронуло. Я хотел рассказать свою историю, чтобы люди распознавали ситуации насилия, чтобы женщины заявляли о них, чтобы они были защищены, если подвергаются насилию, и чтобы сироты могли иметь такую же удачу, как Андреа Карневале.»
Но вы простили своего отца? Если вообще можно говорить о прощении.
«Да, я всегда навещал его в тюрьме. Хотел посмотреть, как он, становится ли ему лучше. В семье никогда не говорили ни об этом, ни о том, что мой отец покончил с собой у меня на глазах, потому что он меня жестоко напал. Могла бы произойти еще одна трагедия, если бы не мой брат… Боль была очень сильной, но сердце сильнее. У меня был больной отец. Мы говорим о событиях 50-летней давности, тогда не было нынешних средств или медицины, но, конечно, что-то можно было бы сделать. Предвестники [беды] были каждый вечер.»
По телефону Карневале легко переходит от одной темы к другой, от одного воспоминания к другому, оставаясь легким, несмотря на тяжелые переживания. Он является представителем важной борьбы и в то же время влюблен в футбол. Всегда. Летний футбол видит его как действующее лицо и как зрителя, и если он смотрит на Серию А, у него мало сомнений: «Только `Наполи` по-настоящему усилился. Он стал футбольной столицей.»
Лучшее приобретение?
«Удержать Конте. Неаполь затягивает, и он заразился желанием остаться.»
Каков вкус победы в Неаполе?
«Эффектно. Реванши, победы, соперничество. И, конечно, магия Диего…»
Марадона, ваш большой друг.
«Гений. Лучший подарок, который мог со мной случиться. Однажды мы играли против `Асколи`, были первыми, болельщики свистели. Мне было трудно, он подошел ко мне и сказал: `Сейчас ты забьешь`. Похлопал по плечу, и я пошел. Я забил гол, послал к черту свистящую публику, потом извинился. И мы победили.»
Есть ли в Неаполе место, с которым связаны особые воспоминания о Марадоне?
«Честно? Дискотеки. Однажды мы выпивали в пиано-баре в 2:30 ночи, и какой-то парень спросил его, что он делает там в такое время. Он сухо ответил: `Не твое дело`. Когда он не был на поле, никто не должен был говорить ему, что делать.»
Вы тоже потом попали на страницы таблоидов.
«И я переживал это исключительным образом. Я был красивым парнем и взял себе и ту часть жизни, которая мне очень нравилась.»
Представьте, если бы в те времена были социальные сети…
«Может быть, у меня было бы еще несколько возможностей (смеется).»
Вы и Паола Перего были идеальной парой для журналов.
«Я был с женщиной из шоу-бизнеса, и у меня от нее двое замечательных детей. Для меня это было прекрасно, я не могу бросать грязь на историю любви, которая была желанной и в которой мы любили друг друга.»
Какой вы отец для своих детей?
«Ласковый и любящий, не очень общительный, но я улучшаюсь. К сожалению, никто никогда не учил меня этому.»
Вернемся к футболу, от Неаполя до Рима: ваше мнение о Гасперини?
«Он мне очень нравится. В `Аталанте` он был великолепен: он показал нам, пожалуй, лучший футбол за последние 4-5 лет.»
Если бы вы могли выбрать, поужинали бы с ним или с Конте?
«Не выбираю. Забронирую стол на троих.»
Какие у вас воспоминания о Риме?
«Как же здорово было приехать туда: я очень хотел, и президент Виола меня очень сильно желал. Но потом произошел этот допинговый эпизод по моей глупости, и я взял на себя всю ответственность с дисквалификацией на год. Я немного пострадал, как Синнер; осужден за ноль целых что-то процента [вещества].»
Сборная: удовлетворение или сожаление?
«Сожаление, от которого я не могу избавиться. Я хорошо подготовился к Чемпионату мира, но потом против Австрии у меня было несколько легких моментов, и в итоге мое место занял мой друг Скиллачи. Он `украл` мое место, но он заслужил тот Чемпионат мира. А то `иди к черту` Вичини до сих пор меня мучает.»
Если вы оглядываетесь назад, что вы видите?
«Многие говорят мне, что я мог бы сделать больше. И я отвечаю, что согласен, но в детстве я никогда не думал, что буду играть с Зико и Марадоной. Я считаю себя счастливчиком. Моя футбольная жизнь была успехом и искуплением. Теперь я стал лучшим человеком и нахожусь в мире с собой.»
