Икона «Аталанты» и тысячи её жизней: бомбардир, игрок сборной, оправданный по сроку давности после скандала с договорными матчами, предприниматель: «Я был козлом отпущения, съел много дерьма, но смог подняться. Сегодня в Бергамо меня все любят».
Кристиано Дони, словно полководец на поле, демонстрировал непоколебимое мастерство в каждом своем движении. Во время игры казалось, что он контролирует абсолютно все: логику мяча, тактические схемы, даже случайный порыв ветра, меняющий траекторию отскока. Он был необычной «десяткой» – с телосложением центрового и грацией танцора, являя собой яркое исключение среди плеймейкеров и нападающих. В каждом его действии сквозило самое завидное качество – непринужденность. Двадцать лет карьеры, от Серии C2 до Серии А, с «Аталантой» в качестве стержня, и голубая футболка сборной, окрашивающая воспоминания гордостью.
Но однажды этот мир рухнул: Дони оказался в ловушке легкомыслия, мяч покатился туда, где приговор опережает суд. Осуждение на три с половиной года после операции «Last Bet» по делу о договорных матчах 2011 года, конец карьеры, клеймо позора, а затем оправдание по сроку давности в 2019 году – и новая жизнь. Память о том времени оставила шрам, как темная полоса воды на стенах после наводнения. Сегодня этот 52-летний «старый парень» обладает чистой совестью человека, который может улыбаться, глядя в зеркало, зная, что отражение, которое мы видим, когда живем в гармонии с собой, всегда самое искреннее.
ВИДЕО: Ибра показывает все свои майки и бросает колкость…
Дони, если вы закрываете глаза, как вы себя видите?
«Рука под подбородком, футболка «Аталанты» на мне. В ней я чувствую себя Суперменом, это номер 27, выбранный в честь Жиля Вильнёва, моего кумира с детства, когда я следил за «Феррари» с отцом. Я только что забил, я счастлив со своими людьми.»
Каким был Кристиано в детстве?
«Я был худеньким. В шестнадцать лет я вдруг вырос на 18 сантиметров. Папа был менеджером Esso, мама домохозяйкой, у меня есть сестра. Я болел за «Рому», я родился там. Мне нравился Пруццо, потому что он был из Крочефиески, родного города моей мамы, я восхищался Ван Бастеном. Я вырос в Вероне, меня называли `Криккио`, играл в районной команде. Я был неплох в баскетболе, влюблен в теннис. Теннис помог мне после темного периода, я игрок категории 3.1. Я поклоняюсь Федереру. Вы представляете совершенство? Это он.»
Что стало поворотным моментом в вашей карьере?
«Встреча с Серджио Бузо, особенным человеком (он взволнован, прим. ред.). Он тренировал молодежь «Модены», увидел во мне качества, о которых я не подозревал. Я не был предопределен. Меня не взяли в молодёжные команды «Вероны» и «Болоньи», Бузо открыл мне новый горизонт.»
Каким вы были игроком?
«Неортодоксальная `десятка`, иногда плеймейкер, иногда подвижный центральный нападающий, иногда левый полузащитник. Я много бегал, был выносливым. В Пистое меня называли Принцем, в Болонье Уливьери прозвал меня `Утенком`. И еще у меня было голевое чутьё (Дони — лучший бомбардир в истории «Аталанты» со 112 голами, прим. ред.), я был скрытым нападающим: эту роль мне дал Вавассори в «Аталанте», я многим ему обязан.»
Дебют в сборной состоялся в 28 лет.
«Меня пригласил Трап, это был конец 2001 года, через шесть месяцев я был на чемпионате мира в Корее-Японии, выходил в старте в первых двух матчах, против Эквадора и Хорватии: мечта. Я провел сумасшедший сезон, завершив его с 16 голами в чемпионате, но также получил травму. Что за легенда, Трап. Он заставлял тебя чувствовать себя чемпионом.»
Вы жалеете, что не играли в большом клубе?
«Нет, никаких сожалений. Я мог перейти в «Юве», но «Аталанта» запросила слишком много, и в конце концов я был рад, я хотел остаться в Бергамо. Потом «Рома»: Спаллетти хотел меня в качестве заместителя Тотти, Праде звонил мне и давал послушать джингл Лиги чемпионов: `Тебе нравится?`. Мне уже было 34 года, я ответил: `Спасибо, но нет, я остаюсь в «Аталанте`.»
Кто был самым сильным одноклубником?
«Без сомнений: Морфео. Феномен, который ногами говорил на прекрасном языке.»
Что вы ставите себе в вину в связи со скандалом с договорными матчами?
«Говорят, время — лучший судья; сначала ты так зол, что не веришь, но потом узнаешь, что это правда. Мне повесили ярлык, но это был не мой. Карабинеры на рассвете у дома, пять дней в тюрьме, первые полосы газет. Все рухнуло, я стал козлом отпущения, сегодня я знаю, что значит попасть в грязевую машину. Я вышел из этого травмированным, но то, что не убивает, делает сильнее, верно? За футболку «Аталанты» я плевал кровью, и все же все обернулось против меня. Сегодня в Бергамо меня люди любят, вот что осталось. Меня осудили за две игры, «Кротоне-Аталанта», где я забил гол в девятку, и «Аталанта-Пьяченца»: да, я знал, что игроки «Пьяченцы» продавали матчи, я принял это, вот и все, я был глупцом.»
Что вы вынесли из этого?
«Я стал лучшим человеком. Я съел много дерьма, в конце концов есть риск, что оно понравится, но я засучил рукава и сегодня я предприниматель. У меня есть ресторан и другие заведения на Майорке, мы выросли за эти годы, делая ставку на качество: я очень горжусь этим. В Бергамо я открыл спортивный центр «27padel», обустроенный в бывшем монастыре. Падел создает сообщество, туда приходят многие бывшие футболисты-друзья. Я болею за «Аталанту», слежу за всем, но с нужной дистанцией. У меня есть 22-летняя дочь и 12-летний сын, который играет в футбол, его кумир — Папу Гомес. Он родился, когда я не видел света, он меня спас. Нет, я не показываю ему свои голы, он найдет свой путь сам, я только надеюсь, что он будет счастлив.»
